.png)
Интересно во всех отношениях также путешествие на остров мертвых - Сан-Микеле. Отправление на «вапаретто» от Фонда-менте Нуове. Кладбище закрывается в 17 часов.
Суеверным советуем еще на пристани взять билеты в оба конца. Иначе «вапаретто» за вами может и не прийти, а ночевать на кладбище почему-то не все любят. Хотя, возможно, лучше привыкать заранее. Там, бродя под стрекот цикад между прекрасно исполненными монументами, в пьянящем запахе кипарисов - итальянского символа вечности, - вы найдете массу знакомых фамилий. И на греческом участке, среди различных Теодоракисов, кто-нибудь обязательно наткнется на надпись - «Иосиф Бродский».
Сан-Микеле, здесь покоится Бродский
Как известно, ежегодно, поздней осенью или в феврале, когда город отдыхает в ожидании следующей волны туристов, поэт приезжал в Венецию, чаще всего со своим другом - ленинградским, а теперь волею судеб московским поэтом Евгением Рейном. Любили посидеть на площади, в кафе «Флориан», пропустить рюмку-другую, выпить чашечку гениального итальянского кофе. Затянуться сигаретой. После чего поэт легко (читай гениально) описал все это в прекрасном эссе с удивительным туманно-красивым названием - «Берега неисцелимых».
А разве можно, в самом деле, исцелиться от красоты, от романтического средневекового флера, от плеска воды, запаха лагуны, от ночных огней Большого Канала и плавного скольжения длинных черных гондол, от этого неповторимого и такого певучего слова - Венеция.
Сергей Дягилев
Если пройдете дальше, то увидите памятник не отдельному человеку, но целой эпохе, триумфу русского балета за рубежом. Вы, конечно, уже догадались, что речь идет о Сергее Дягилеве, который умер внезапно и буквально «сгорел» на руках преданно ухаживавшей за ним Коко Шанель, дружба с которой (поскольку о любви речь идти не могла) исчислялась многими годами, но которая тем не менее не смогла уже спасти его от тоски по своему любимому ученику и танцовщику Сергею Лифарю (никак не приезжавшему из Парижа), по уходящей славе, по удаляющейся сцене.
Может, именно от этого, а не от внезапно развившегося сепсиса великий антрепренер и умер. И еще перед смертью он вспомнил, что днем раньше, задумавшись, прошел между колоннами на Пьяццетте. Там, где казнили преступников. А ведь это - плохая примета. Ах, не надо было этого делать. Да что уж теперь. На его могиле часто оставляют балетные туфельки. На соседнем - лютеранском - участке лежат его коллеги по цеху и друзья по жизни: супруги Стравинские. Две простые и одинаковые плиты рядом. Как и вся жизнь. На одной написано - Игорь, на другой - Вера, фамилия общая.
Ну а еще дальше - множество звучных русских дворянских фамилий. Пусть они будут для вас неожиданностью.