.png)
От «Навона» девять минут до следующей достопримечательности - Кампо дей Фьори (площадь Цветов). Если «Навона» отдана на полный откуп толпам туристов, то Кампо дей Фьори - заповедник римской молодежи, который она не хочет «сдавать» иностранцам. Место за столиком вы тут найдете навряд ли. Так же, как и покой: над площадью непрерывно клубится разная музыка. Чем громче, тем лучше.
А молодежь усиленно самовыражается и пытается отличиться друг от друга любым способом. Все возбуждены, все раскрашены, все обвешаны пирсингами, все сбежали с лекций, все молоды, все красивы, все без денег, все одеты с итальянским шиком, все пьют дорогие коктейли, все влюблены.
По утрам здесь один из самых живописных римских рынков, который сам по себе являет зрелище абсолютно самобытное и, можно сказать, высокохудожественное. Не просто цветы, а шедевры букетного дизайна. К вечеру от этого буйства природы во всех ее проявлениях остается только цветочный развал около одного из кафе да фонтан в виде самой обыкновенной городской колонки: наклоняйся и пей.
И на все это взирает со своего пьедестала тот самый наделавший шума в Европе монах Джордано Бруно, про несчастный конец которого мы были наслышаны еще в школе. Вот именно здесь, господа, это и произошло в холодный день 17 февраля 1600 г. На подобные мероприятия, которыми обычно начинался римский карнавал, приходили семьями и смотрели с превеликим любопытством.
Зато знали про смерть и сопровождавший ее процесс перехода к неживой материи не понаслышке. Теперь на пьедестале стоит один бронзовый Бруно, остальные сидят, при этом отчаянно целуются, а к ногам мятежного «инакомыслящего» монаха ставят стаканы с вином. И кладут очки. А затем целуются: да так долго и неподвижно, что начинаешь волноваться: не задохнулись бы. Спрашивал, и мне объяснили, что это называется «римский поцелуй»: тренироваться надо.
Кстати, среди множества постоялых дворов и таверн здесь стояли когда-то «Ностария» и «Фонтана», принадлежавшие возлюбленной папы Алессандро Борджиа, которой он оказывал знаки внимания практически до конца своей некороткой жизни, и не только в виде поцелуев, - так что исторические примеры есть. И они вдохновляют.
Геометрия площади интересна: во-первых, она не прямоугольная, а напоминает формой трапецию, а во-вторых, является как бы проходной по пути к совершенно другой, находящейся от нее в 50 метрах, - Пьяцца Фарнезе. Там царит тишина, благообразность и торжественность.
Там стоит знаменитое Палаццо Фарнезе, начатое в 1523 г. Антонио Сангалло-младшим и завершенное в 1549 г. самим Микеланджело. Именно его так талантливо описал француз Ромен Гари в своем прекрасном ностальгическом романе о Европе. Полуфранцуз, полуеврей, полурусский, но зато полный (и даже дважды) гонкуровский лауреат. Вот только забыл написать о двух фонтанах на площади, сделанных из огромных ванн, стоявших когда-то в «Золотом доме» Нерона. Но их просто нельзя не заметить: «Ну, о-оч-чень большие...».
Украшающие их лилии являются геральдическим цветком семейства Фарнезе, так что с единством и продуманностью дизайна тут все в порядке. Площадь переговаривается с палаццо.